В настоящей, второй части, предлагаемого аналитического обзора мы сосредоточимся на рассмотрении причин разразившегося финансового кризиса, в значительной степени пошатнувшего все сферы российской экономики, в том числе и торговлю. Без глубокого, системного анализа событий, которые имеют место быть, невозможно составить сколько-нибудь правдоподобный, адекватный прогноз дальнейшего развития ситуации.
Среди аналитиков, отрицавших в конце 2007 года вероятность кризиса, сегодня большинство объясняет негативные процессы в мировой экономике как последствия ипотечного кризиса в Соединённых Штатах Америки. По их мнению, кризис вызван просто коллективными ошибками руководства ряда компаний и завершится, как только ситуация в финансовой сфере поправится. Аналогичной позиции придерживаются практически все правительства. Кстати, власти нашей страны не раз выражали уверенность, что финансовый кризис не затронет отечественную экономику, а напротив, окажет на нее положительное влияние. Однако, последующие годы развития глобального кризиса (2008-2009) показали, насколько поверхностными являются подобные оценки..
На протяжении всего 2007 года практически на всех мировых биржах отмечался рост. Рынок акций США, крупнейший и наиболее важный в мире, только к концу года начал давать сбои в связи с ипотечным кризисом. Активный рост был зафиксирован на немецком фондовом рынке: индекс DAX показал отличный результат в 22%, британские акции поднялись на 3.8%, французские - на 1.3%. Российский фондовый рынок также развивался успешно, особенно удачными оказались IPO электроэнергетических компаний. Но в ходе 2007 года мировая экономика все более ощущала признаки недомогания, внешне скрытые для аналитиков большинства корпораций. О приближении мирового экономического кризиса свидетельствовал целый ряд фактов: рост производства в «новых промышленных странах» должен был, прежде всего, обслуживать потребление в богатых США и ЕС, однако, в связи с выносом из этих «старых промышленных стран» многих производств в них неуклонно снижалась реальная заработная плата, усиливалась тенденция к неполной и нестабильной занятости. «Хорошие рабочие места» в странах «первого мира» заменялись низкооплачиваемыми рабочими местами в странах периферии, где не имелось профсоюзов, социального и трудового законодательства. Если во времена «социального государства» периода 1949-1973 годов политика занятости, проводимая западными правительствами, в сочетании с высокими пособиями по безработице обеспечивала устойчивый спрос при стабильном жизненном уровне, то в современной экономике даже в работающих семьях характерна тенденция к нестабильности доходов. Рабочие организации Запада, гарантировавшие людям в 1949-1973 годах относительно высокий уровень жизни, были ослаблены или деградировали, а их социальная база сузилась вследствие указанных выше причин. Производство все более концентрировалось в «странах юга», в то время как главные рынки сбыта оставались в «зоне севера». Падение внутреннего спроса в Соединённых Штатах Америки, Великобритании, Евросоюзе и ряде других стран не могло компенсироваться за счет потребления средних слоев глобальной периферии: снижение потребления в центре неминуемо оборачивалось остановкой производства, что вело к увольнениям и автоматически подрывало покупательную способность формирующихся местных «средних классов».
На протяжении 2000-х годов падение доходов трудящихся «первого мира» прикрывалось ростом объёмов выдаваемых потребительских кредитов, но к концу десятилетия задолженность семей в США и Великобритании достигла критической отметки: в 2007 году в Соединенных Штатах разразился кризис неплатежей - «народный дефолт». В ходе него частные лица, не располагая достаточными средствами, задерживали или прекращали выплаты по банковским кредитам. Этот кризис наложился на крайнее финансовое ослабление американского государства, все менее справлявшегося с ролью глобального гегемона. Систематически проводившаяся как демократическими, так и республиканскими администрациями политика снижения налогов предопределила перераспределение средств в пользу частного сектора, стимулируя его активность, но одновременно подорвала способность правительства прийти на помощь экономике, когда она понадобится. В результате банковский сектор охватил кризис; информация об убытках, понесенных в 2007 году компаниями, привела к первым обвалам на бирже, а затем и к дестабилизации всех фондовых рынков планеты. На протяжении некоторого времени негативный эффект американской инфляции компенсировался способностью растущей мировой экономики поглощать избыток американских долларов, но это не могло продолжаться бесконечно: cталкиваясь с нарастающими проблемами, корпорации не находили решения; они скрывали убытки, завышали полученную прибыль. Проблемы на фондовом рынке программировались замаскированными проблемами всей мировой экономики, включая функционирование банковского сегмента.
Характерно, что потребительское кредитование 2000-х годов часто не было способно за счет процентов покрыть инфляционные издержки банков. Кредитование населения под низкий процент (до 3%) являлось прямым следствием беспрецедентного глобального перенакопления капиталов, которые оказалось просто некуда больше вкладывать. В мировой экономике возникла уникальная в своём роде ситуация, когда возможности рынков исчерпались: корпорации располагали ресурсами для наращивания производства, но извлечение прибыли становилось все более сложным. Неминуемо происходившее обострение этого противоречия по мере переноса промышленности из центра мироэкономики на периферию не могло не привести к глобальному кризису, более тяжелому и более сложному, чем обычные кризисы перепроизводства (рецессии), происходящие каждые десять лет. Соединённые Штаты Америки стали первой страной, по которой пришелся начальный удар глобального системного кризиса.
По проявившимся в настоящее время тенденциям разворачивающегося глобального кризиса видно, насколько более тяжелым в сравнении с рецессиями 1991, 1998-1999 и 2001 годов он угрожает стать, поскольку не связан только с товарным перепроизводством, а является следствием системных противоречий мировой экономики. Разворачивающийся кризис не может просто сбросить накопленную товарную массу, после чего экономика вновь быстро выйдет на кривую роста. Происходящие в США распродажи заполнивших рынок товаров не приведут к оздоровлению американской и, как следствие, глобальной экономики.
В результате действия глобализационных процессов 1975-2008 годов, явившихся новой стадией развития мировой экономики, целые регионы планеты превратились из аграрных в промышленные. Сотни миллионов людей оказались вынуждены оставить традиционные натуральные хозяйства, став наемными рабочими. Произошла беспрецедентная в мировой истории пролетаризация. Пространство рыночных отношений расширилось, рабочая сила оказалась дешевле промышленных технологий. В «старых» индустриальных странах правительства стали проводить политику «сбрасывания балласта»: ликвидацию социальных завоеваний, приватизацию, снижение расходов на образование и иные общественные сферы. В этот период капиталы начали свободно перемещаться из одной зоны планеты в другую, но рабочая сила была искусственно заперта в национальных границах. Корпорации имели возможность выбирать себе любой из множества рынков труда. Закрытые государственные границы и жесткие антиэмиграционные законы препятствовали рабочим покидать зоны, где не действовало трудовое и социальное законодательство, а люди были бесправны. Даже если рабочие нелегально вырывались в страны Европейского союза или Соединённые Штаты Америки (а с некоторых пор и в Россию), они оставались почти бесправными. Такая политика облегчала корпорациям снижение оплаты труда для граждан «старых» индустриальных стран, а также свертывание действия социального и трудового законодательства. С другой стороны, в целом ряде отраслей американской и европейской экономики «третий мир» оказывался внутри «первого»: дестабилизированные социальные системы периферии продолжали выбрасывать миллионные массы эмигрантов на рынки труда в страны центра. Если в 1960-е и в начале 1970-х годов эмиграция из бывших колоний на Запад была связана с растущим там спросом на рабочую силу, то с конца 1990-х годов массовое переселение превратилось в инерционный процесс, подстегиваемый социальным кризисом Юга и стремлением людей приобщиться к потребительскому обществу. На протяжении всего периода 1975-2008 годов корпорации и государства проводили политику сознательного удешевления рабочей силы. Компании выносили производство в «третий мир», ухудшая условия найма в «первом». Свыше 30 лет заработная плата не увеличивалась, а продолжительность рабочей недели росла.
Согласно логике глобального кризиса (взятой вне расстановки сроков), инфляция продолжится и через некоторое время наложится на падение объемов промышленного и сельскохозяйственного производства. Сбой в торговле приведет к остановке значительной части мировой индустрии. Крупное биржевое падение вместе с обрушением национальных рынков недвижимости также способствует переходу инфляции в стагфляцию. Финансовая помощь государства не сможет поддерживать активность компаний продолжительное время и не восстановит потребительских рынков. Протекционистские меры сами по себе также не принесут желаемых результатов, поскольку международное разделение труда в современном мире очень велико. Материальные ресурсы правительств окажутся исчерпаны. Искусственное разделение мирового рынка труда на сегменты с разным уровнем оплаты и социальными отношениями потеряет свое прежнее значение, поскольку доходы граждан «первого мира» будут обрушены. Структура общественного потребления также изменится, что будет иметь далеко идущие последствия.
Что дальше?
Вполне вероятно, что затянувшееся экономическое падение (имеющее, как представляется, вторую волну распространения) перейдет в продолжительную, хроническую депрессию, в ходе которой и произойдут системные изменения мирового хозяйства. Не допускаемые глобальными монополиями к реализации с 1960-х годов технологии начнут внедряться и позволят существенно удешевить продукцию. Обратной стороной удешевления товаров станет повышение спроса на высококвалифицированную рабочую силу, как следствие, - обострится корпоративная конкуренция. Руководство компаниями станет более сложным и потребует от управленцев больших технических знаний. Произойдет вторая «революция менеджмента», которая в значительной мере отменит привилегированные позиции элит, сформировавшихся в ходе первой. Участие в принятии управленческих решений высококвалифицированных специалистов на производстве также может стать вероятным уже в первом прогнозируемом посткризисном цикле подъема (5-8 лет: 2012-2019 годы). Развитие производства в эти годы должно получит приоритет по сравнению с торговлей и финансовыми спекуляциями.
